25.07.2014 в 22:44
Пишет fandom House of Cards 2014:fandom House of Cards 2014: 2 level | драбблы + список
Список работ:
Размышления за бокалом вина в поздний час
Профессиональное беспокойство
Dangerous animals
Белый Дом
Страх — это слабость?
When Things Explode
Laissez-faire
Игра без свеч
Название: Размышления за бокалом вина в поздний час
Автор: fandom House of Cards 2014
Бета: fandom House of Cards 2014
Размер: драббл, 749 слов
Пейринг/Персонажи: Клэр Андервуд, фоном - Фрэнк Андервуд/Гаррет Уокер
Категория: гет, преслэш
Жанр: character study
Рейтинг: G
Канон: ремейк
Для голосования: #. fandom House of Cards 2014 - "Размышления за бокалом вина в поздний час"
В доме темно. Только в спальне на втором этаже горит свет, дожидаясь Клэр, но она не собирается ложиться.
Клэр делает глоток вина, прокатывает его по языку. Красное сухое чуть вяжет, но сегодня она не против терпкости. Нотки чернослива и тонкий аромат осенних яблок — совсем не дурно.
Эту ночь она проводит в доме одна. Фрэнсис остался в Белом Доме вместе с президентом, чтобы довести до блеска новую стратегию. Клэр проговорила её с мужем ещё накануне, ему остаётся лишь аккуратно, словно слепого, подвести Гаррета Уокера к той же идее, выдав её за его собственную. Фрэнсис достиг в этом настоящего мастерства, так что Клэр совершенно спокойна за него. Тем не менее, она не может заснуть, и вино в её бокале сегодня налито отнюдь не для аромата.
Окно, выходящее во внутренний дворик, распахнуто. Снаружи прохладно, но ветра нет, разница температур совершенно не чувствуется, и Клэр не холодно даже в тонком шёлковом пеньюаре.
Она сидит на подоконнике, на правой стороне, куда обычно садится Фрэнсис. Впервые за долгие годы ей по-настоящему хочется закурить, но она сдерживает это слабовольное желание, как привыкла сдерживать подобные ему с юности. Фрэнсис порой идёт на поводу у капризов своего тела — на вкус Клэр, слишком часто, но она относится к этому снисходительно. Себе самой она послаблений не даёт никогда. Кто-то должен оставаться несгибаемым, чтобы другой мог позволить себе определённую гибкость, и Клэр не видит в этом ничего несправедливого. Ей нравится та роль, которую она сама себе отвела. Даже такие ночи, как сегодняшняя, наполненные фантомным запахом сигарет и одиноким ожиданием, горечь которого ей приходится запивать вином, являются просто частью этой роли.
Она представляет, как Фрэнсис сидит на диване в Овальном кабинете, бок о бок с президентом. Пиджаки и галстуки сняты, верхние пуговицы рубашек расстёгнуты, рукава небрежно закатаны. Стаканы с виски полны наполовину, но мужчины давно про них забыли, с головой погрузившись в работу. Гаррет порывисто подаётся вперёд, вытягивает из вороха бумаг на низком столе перед ними какой-то документ и принимается с жаром рассказывать своему вице-президенту неожиданную идею, пришедшую ему в голову. Фрэнсис улыбается, хватает Гаррета за плечо и оживлённо подхватывает за ним, словно эта мысль является для него действительно чем-то неожиданным. Клэр хорошо знает этот его доверительный жест на тонкой грани между неформальностью и фамильярностью — жест, который действует абсолютно на всех, как бы они ни относились к Фрэнку Андервуду. Она сама придумала его когда-то, много лет назад, во время их первой совместной кампании. Фрэнсис, конечно, добавил в него много от себя, и порой Клэр не может понять, что означает ладонь её мужа, ложащаяся на плечо его очередного собеседника, — неприкрытую угрозу, попытку успокоить и расположить к себе или осторожное соблазнение.
Её не беспокоят измены мужа. Её беспокоит то, что очередная его маленькая уступка своим слабостям может обернуться катастрофой и разрушить всё, что они так старательно строили на протяжении двадцати семи лет — четверть века, подумать только.
Конечно, Фрэнсис достаточно умён и осторожен, чтобы не допускать ошибок; она бы и не вышла за него замуж в противном случае. Но он рассказывал ей о том мальчике из его кадетской школы, Тиме Корбете — единственном факторе, который делал для Фрэнка пребывание в стенах школы чуть более терпимым. Клэр видела его всего раз и знает о нём совсем немного, но она не зря так долго оттачивала своё умение разбираться в людях. Конечно, после него у Фрэнсиса было много других, однако что-то в Гаррете Уокере неуловимо напоминает ей Тима Корбета, и это вызывает у Клэр смутное беспокойство, похожее скорее на недоброе предчувствие. Фрэнсис выбрал Гаррета и сделал ставку на него именно потому, что считал его слабым. Однако Клэр видит, как этот слабый, доверчивый человек с мягкой обаятельной улыбкой постепенно становится слепой зоной Фрэнсиса.
Жалость, которую Клэр мимолётно ощущает к президенту, ещё не знающему, что является будущей жертвой Фрэнсиса Андервуда, проходит так же быстро, как и появляется. Гаррет Уокер может быть наивным идиотом, слишком привыкшим полагаться на людей, но он всё равно опасен — именно потому, что является едва ли не единственным хорошим человеком на весь Вашингтон.
Впрочем, Фрэнсис всегда считал, что хорошие люди не предназначены для этого мира. Клэр согласна с ним в этом — как согласна почти во всём. Фантом Тима Корбета, воплотившийся в Гаррете Уокере, не станет препятствием на их пути, какие бы сентиментальные чувства он ни пробуждал в Фрэнсисе. Сентиментальность — это слабость, и Фрэнсис умеет с ней бороться.
Клэр поднимается с подоконника, выливает в раковину оставшееся в бокале вино и уходит в спальню. Она засыпает почти мгновенно — сном человека, который знает решение своих проблем, даже тех, которые ещё не успели стать проблемой.
Через месяц Гаррет Уокер подаст в отставку.
Курт Воннегут сказал бы: такие дела.
Клэр Андервуд просто улыбается.
Название: Профессиональное беспокойство
Автор: fandom House of Cards 2014
Бета: fandom House of Cards 2014
Размер: драббл, 486 слов
Пейринг/Персонажи: Зоуи Барнс, Джанин Скорски
Категория: джен, пре-фемслэш
Жанр: friendship
Рейтинг: G
Канон: ремейк
Для голосования: #. fandom House of Cards 2014 - "Профессиональное беспокойство"
— Ты это видела?
Джанин сдвинула в сторону пустые коробочки из-под китайского фастфуда и развернула ноутбук, показывая выведенную на экран статью. Зоуи резко подалась вперёд, но ей хватило одного быстрого взгляда, чтобы покачать головой:
— Пустышка. Я проверяла.
— Чёрт, это всё бессмысленная трата времени, — Джанин досадливо захлопнула ноутбук. — Мы можем искать хоть до скончания веков, а толку.
— Серьёзно? — Зоуи приподняла бровь. — После всех лет работы репортёром ты неожиданно считаешь сбор информации «бессмысленной тратой времени»?
— Он слишком осторожен.
— Он слишком самоуверен.
— И не зря! А вот у нас с тобой причин быть самоуверенными я что-то не вижу.
— Если ты передумала мне помогать, можешь проваливать, я переживу, — голос Зоуи стал жёстче.
Она раздражённо уткнулась в свой нетбук, привычно принявшись обкусывать ноготь. Зоуи сидела, как всегда, поджав под себя ноги и сгорбившись, отчего казалась ещё меньше ростом и напоминала скорее подростка, готовящегося к выпускным экзаменам, чем серьёзного журналиста. Джанин всегда раздражало это внешнее несоответствие, вводившее в заблуждение.
— Зоуи, — Джанин, вздохнув, подъехала со стулом ближе. — Послушай, тебе стоит отдохнуть. Я не призываю тебя сдаваться, — миролюбиво ответила она на злой взгляд Зоуи. — Но я думаю, что мы ищем не там. Андервуд ведёт свою игру уже много лет, даже с тем, что ты знаешь, мы всё равно очень далеки от цели. Нужно притормозить. Посмотреть по сторонам. Не сердись, — Джанин коснулась её руки.
Зоуи дёрнулась, словно желая разорвать контакт, но вместо этого как-то обмякла и, перевернув ладонь, переплела пальцы с Джанин.
— Я просто чувствую, что вот-вот найду, нужно просто постараться, приложить ещё немного усилий, ещё чуть-чуть, ещё вот столечко.
Она запрокинула голову и чуть сползла вниз, упираясь затылком с спинку кресла.
— Это сжигает меня изнутри. Стремление нащупать его слабое место, доказать, что он не так умён, как считает. Знаешь, мне плевать на справедливость, я просто...
— Ты просто играешь с ним в его же игру, — тихо перебила Джанин и сжала её ладонь другой рукой. — Это я тоже проходила.
— Правда? — Зоуи повернула лицо к ней, глядя недоверчиво снизу вверх. — По тебе и не скажешь.
— Это было давно. Я была очень азартна. И амбициозна. Но меня быстро обломали и предложили выбор: либо меня уничтожают, либо я отступаюсь и концентрируюсь на карьере. Я выбрала карьеру.
— Не знаю. Я бы не смогла выбрать.
— Да, — Джанин грустно улыбнулась, — ты бы не смогла выбрать. Поэтому я прошу тебя — будь осторожнее.
Зоуи помолчала, продолжая изучающе смотреть на неё.
— Ты ненавидела меня, когда мы работали в «Геральде».
— Ты была мелкой занозой в заднице, претендовавшей на моё место, но ничего из себя при этом не представлявшей.
— Сдалось мне твоё место, — возмутилась Зоуи.
— Да, вот поэтому ты мне и не нравилась, — Джанин рассмеялась.
— А теперь?
— Теперь я уже привыкла. Ты хороший журналист, Зоуи, — сказала она, посерьёзнев. — Очень хороший. Возможно, лучше, чем я. Но я боюсь, что об этом никто и никогда не узнает, если ты продолжишь копать под Андервуда.
— Какое тебе до этого дело?
Джанин мягко пожала плечами и погладила пальцем её ладонь, испытывая какое-то смутное сожаление, не поймёшь даже, о чём.
— Считай это профессиональным беспокойством.
Название: Dangerous animals
Автор: fandom House of Cards 2014
Бета: fandom House of Cards 2014
Размер: драббл, 456 слов
Пейринг/Персонажи: Фрэнк Андервуд/Зоуи Барнс
Категория: гет
Жанр: зарисовка
Рейтинг: G
Канон: ремейк
Для голосования: #. fandom House of Cards 2014 - "Dangerous animals"
Зоуи никогда не считала себя глупым и наивным котенком. Наоборот, ее способности хищно впиваться в информацию доказывали ей самой, что, да, безусловно, она серьезный конкурент в этом зоопарке людей. До львицы, конечно, далеко, но оставить болезненную и глубокую рану Зоуи могла с легкостью и грацией дикой кошки. Подойди поближе — шипение. Прикоснись нежнее — коготь уже впивается в кожу. Кровь везде, но только не на нежных пушистых лапках. Нет-нет, что вы. Таким красавицам пачкаться не позволено.
До какой-то поры Зоуи думала, что нужная ей информация сразу попадет ей в руки. Сначала приходилось присматриваться к тем, кто находил свой кусок мяса моментально, а затем журналистка поняла, что глядеть по сторонам, придумывать ложные попытки со стороны коллег украсть что-то у нее — всё это слишком непрофессионально и глупо. Лучше нестись вперед, сметая на своем пути попавшихся зевак. Такова жизнь, таковы правила игры. Что поделать, всем хочется есть. Только вот пробиваться наверх очень и очень сложно. Поэтому как не быть хищником, правда?
***
Когда Зоуи узнала о том, кто такой Фрэнк Андервуд, ей захотелось стать ближе. И не потому, что он вскружил ей голову своей статностью и решительностью. Конечно, нет. Дело было только в работе. Всю информацию, которую журналистка собирала на падальщиков, как она их называла, можно было выбросить в окно. Ничтожные адвокаты и конгрессмены меркли на фоне такого источника информации, как Фрэнк. О, этот Фрэнк, О, ЭТОТ ФРЭНК, — все, что можно было услышать в голове Зоуи. Вслух она ничего не произносила. А вдруг спугнет? Нет, лучше приблизиться к нему аккуратно и незаметно. Так, чтобы он ее не чувствовал. Не видел. Не хотел... приблизиться вплотную.
Не получилось.
Когда Зоуи сидела у него на коленках, он с легкостью водил рукой по ее спине. Затем смотрел в глаза, словно вот-вот расскажет ей то, что она хочет услышать, но в тот же момент с резкостью подхватывал ее на руки и кидал на постель. Неожиданно и больно, ну ничего. Бывает. И как вышло, что дикая кошка позволила это?
***
Кем же был Фрэнк? Гиеной, которая проскальзывала в любую грязную потасовку? Или львом, который охотился только ради того, чтобы выжить? И какая разница, что его лапы в крови, и это доставляет ему неимоверное удовольствие?
Зоуи никак не могла решить, но знала точно, что ни львы, ни гиены с дикими кошками не ладят. Представлять себя своенравной и всезнающей хищницей было проще, чем взглянуть в глаза настоящему зверю. Оставалось только приготовиться к бегству, чтобы не оказаться съеденной. Подсознание говорило, что это давно пора сделать, а руки все равно искали в кармане куртки телефон, чтобы позвонить Фрэнку и назначить встречу. Жертвы настолько нелогичны в своих поступках. Как жаль, что им кажется обратное.
Только когда Зоуи летела под колеса несущегося как гепард вагона поезда, она поняла, что уже убегать некуда. Ее догнали, растерзали и проглотили. Неужели такое случается с хищными кошками? Вряд ли.
Название: Белый Дом
Автор: fandom House of Cards 2014
Бета: fandom House of Cards 2014
Размер: драббл, 362 слова
Пейринг/Персонажи: Гаррет Уокер; упоминается Фрэнк Андервуд
Категория: джен
Жанр: character study
Рейтинг: G
Краткое содержание: Ему всегда здесь было неуютно.
Для голосования: #. fandom House of Cards 2014 - "Белый Дом"
В Белом Доме неуютно.
Он чувствует это в первую же ночь, которую проводит здесь. Гаррет не может заснуть. Он лежит, вслушиваясь в спокойное дыхание жены и тиканье настенных часов. За окном не слышно проезжающих машин, не лает соседская собака, не кричит что-то бессвязное случайный пьянчуга. В Белом доме тихо — ничто не должно нарушать покой лидера свободного мира.
Осторожно, чтобы не разбудить Патрицию, он покидает постель и, накинув халат, выходит из спальни.
За дверями президентских покоев дежурит телохранитель — не тот, который следовал за Гарретом по пятам весь день, а другой. У Гаррета теперь целый штат телохранителей, и к этому пока кажется невозможным привыкнуть.
Он жестом оставляет телохранителя на месте, но, пройдя несколько шагов по коридору, слышит, как тот негромко передаёт что-то по рации. Гаррет усмехается. Его уже никогда не оставят одного. Жилое крыло Белого Дома безлюдно по ночам, персонал давно спит, кроме повара и ночной горничной, дежурящих на кухне, но камеры наблюдения не дремлют никогда.
Он вспоминает, как оказался в Белом Доме впервые — много лет назад, со школьной экскурсией, как и многие другие. Тогда он просто крутил головой, с любопытством разглядывая всё вокруг, и отказывался верить учительнице, утверждавшей, что президенты с семьёй живут прямо здесь, в этом огромном здании. Ну в самом деле, как можно жить на работе? Ему и в голову не приходило, что однажды это будет его работа. Его жизнь.
Впрочем, неуютным Белый Дом показался ему ещё тогда. Хоть в этом Гаррет остался верен себе.
***
Инаугурацию Фрэнка Андервуда он смотрит по телевизору. Разумеется, опального бывшего президента никому и в голову не пришло пригласить на церемонию, Гаррет этого и не ждал, но чувство горечи никуда не девается.
В доме, в котором никто не жил больше года, сыро и холодно, даже несмотря на разожжённый камин. Когда всё закончится, они вернутся в Колорадо, пока же придётся потерпеть.
Фрэнк на экране уверенно улыбается. Он вообще весь излучает уверенность, обаяние и силу, олицетворяя собой всё то, что хотят видеть в своём президенте граждане Америки. Сильной стране нужен сильный лидер. Гаррет для этой роли, как оказалось, не подходил.
Он вспоминает, как уверенно Фрэнк чувствовал себя в качестве вице-президента, как решительно добивался своего, прибегая к самым разнообразным методам.
Возможно, думает Гаррет, такому человеку Белый Дом не покажется неуютным.
Название: Страх — это слабость?
Переводчик: fandom House of Cards 2014
Бета: fandom House of Cards 2014
Оригинал: Epictry - "Is Fear a Weakness?"; разрешение запрошено
Ссылка на оригинал: http://archiveofourown.org/works/686065
Размер: драббл, 604 слова в оригинале
Пейринг/Персонажи: Даг Стэмпер, Питер Руссо
Категория: джен
Жанр: character study
Рейтинг: PG
Краткое содержание: Обычный диалог в обычном месте.
Канон: ремейк
Для голосования: #. fandom House of Cards 2014 - "Страх — это слабость?"
Отвращение тихо спряталось под непроницаемой маской. Вспыхнув почти мгновенно, оно потребовало физического напряжения всего тела, чтобы не быть выпущенным наружу.
Его не волновали грязные подробности — не они вызывали это крутящее чувство в области диафрагмы. Кокаин, героин, алкоголь, проститутки — на всё это Стэмпер просто не обращал внимания. Совсем другое дело — слабость. Слабость он не переносил.
Он спокойно посмотрел Руссо в глаза и лёгким кивком предложил тому продолжать. Ему нужно было, чтобы Руссо говорил, и не лишь бы что, а то, что было нужно Стэмперу. Впрочем, в глубине души он понимал, что никакие звуки, произнесённые Руссо, не изменят отношения к нему. И тем не менее, невзирая на собственные инстинкты, бывшие его единственной религией, он слушал подрагивающий, сбивающийся и переполненный эмоциями голос, впитывая каждое слово.
Чёртов Питер Руссо никогда не смог бы стать чем-то большим, чем просто пешкой — восполнимой и приемлемой потерей. Стэмпер не находил в себе жалости к нему, месяц за месяцем, неделю за неделей, день за днём вынужденный выслушивать его откровения и признания в провалах и ошибках. Фрэнк Андервуд называл их слабостями, но Стэмпер не мог с ним согласиться — про себя, разумеется. Нельзя сказать, что Питер Руссо обладал незаметными недостатками, или слабо заметными недостатками, или просто несколькими из них. У него были свои моменты раскаяния и сожаления, и он порой проявлял трогательную готовность к самопожертвованию, которые могли бы компенсировать недостаток твёрдости.
Стэмпер сидел за маленьким столиком напротив Руссо, не отрывая от него взгляда, внимательно наблюдая за тем, как уважаемый конгрессмен ковыряет ногти, пытаясь сформулировать свою мысль. Он ненавидел Руссо не за какие-то конкретные черты характера и не из каких-то побуждений, свойственных более благородным людям. Стэмпер ненавидел его за то, что тот бездарно тратил время — время Стэмпера и своё собственное, — и был при этом совершенно жалок. Стэмпер ненавидел его за потребность в сильной руке, которая помогала бы ему решать мимолётные потребности и сдерживать слабости, которая вела бы его и направляла. Главы предвыборной кампании и собственного жизненного опыта Руссо для этого было недостаточно.
— Послушай, — заметил Стэмпер, перебивая Руссо на середине его жалкой, полной саможаления тирады. — Перестань думать. Просто действуй.
Вероятно, испытываемое им отвращение в этот момент всё же вырвалось из-под контроля, промелькнув в его взгляде мрачным обещанием чего-то нехорошего, что могло случиться с Руссо, если бы тот произнёс хоть одно слово в том же духе. Стэмпер сидел неподвижно и молча, продолжая смотреть в глаза; Руссо нервно облизнул губы и, отведя взгляд, уставился на свой стакан. Глубоко вздохнув, он шумно выдохнул.
Стэмпер представил, как Руссо стоит перед ним на коленях, потея и, возможно даже, всхлипывая или сдерживая жалкие, умоляющие рыдания. Он представил, как дуло пистолета прижимается ко лбу Руссо, ровно посередине лба, над выпученными глазами, между взмокших бровей. Он не воображал, что нажимает на спусковой крючок, но в его воображении звучал сухой звук выстрела, лужа мочи растекалась вокруг тела Руссо, упавшего на холодный бетонный пол.
Стэмпер моргнул и потянулся за своим стаканом; сделав глоток ледяной воды, он спрятал усмешку, проскользнувшую по его губам.
— Ты в порядке? — спросил он Руссо.
Тот поднял взгляд, оторвавшись от изучения стола, или стакана, или собственных рук — что бы он там ни разглядывал, пытаясь спрятаться от неприятного холода в глазах Стэмпера, заставившего его почувствовать себя неловко.
— Да, в порядке… наверное.
Название: When Things Explode
Автор: fandom House of Cards 2014
Бета: fandom House of Cards 2014
Размер: драббл, 510 слов
Пейринг/Персонажи: Кристина Галлахер, упоминаются Питер Руссо, Гаррет Уокер
Категория: джен
Жанр: character study
Рейтинг: G
Примечание/Предупреждения: упоминание смерти персонажа, писалось под UNKLE — When Things Explode
Канон: ремейк
Для голосования: #. fandom House of Cards 2014 - "When Things Explode"
Кристина устало откинулась в кресле, медленно растирая пальцами переносицу. В последнее время она часто засиживалась за компьютером допоздна — много работы. С того дня, как она увидела на экране фотографию Питера в черной рамке и краткие сводки его провалившейся кампании — его провалившейся жизни, — усталость преследовала её. Отражалась в покрасневших глазах и в синяках под глазами, которые она старательно маскировала. С того дня прошло чуть больше трёх месяцев, и за это время Кристина буквально похоронила себя вместе с Питером — под работой. Быстрее, выше, сильнее — что угодно, лишь бы утонуть в забвении. Кукольно-красивая, безупречно милая, профессионал своего дела. Лишь глаза выдавали её, поблескивая сталью.
Ей казалось, что она практически умерла после смерти Питера. Суицид вписывался в характер Руссо — так думали все. Он сломался, не выдержал, не смог перешагнуть через бессилие и бесполезность самого себя. Так думали все, но не Кристина. Ей казалось, что ещё чуть-чуть, и они смогут. Они вытянут Питера из трясины его слабостей, губительных пристрастий, они смогут переступить через его слабоволие и станут сильнее, выше.
После смерти Питера она стала бояться. Чем выше поднимаешься, тем больнее падать. Глубоко в её подсознании зародилась мысль, что в момент его смерти он был не один, и незнание впивалось в неё когтями, не давая сделать и вдоха. С каждым днём всё сложнее было игнорировать то, как наигранно и снисходительно улыбались ей все вокруг. В каждом втором она видела предателя, в каждом третьем — убийцу. Приходя домой, она неряшливо скидывала с себя слои одежды, вместе с ними снимая с себя учтивость, улыбки, маски, и растворялась во времени, часами лежа в ванной. В голове не раз мелькала мысль опуститься ниже уровня воды и задержать дыхание... Через минуту, задыхаясь, она выныривала из воды, протрезвев.
«Это моя вина».
Кристина часто думала о том, что упустила тот момент, когда он сорвался вновь, не доглядела, не смогла удержать его. Именно чувство вины, подтачивающее её изнутри, смотивировало перевестись в аппарат президента, стать ближе к Уокеру. Нереализованная необходимость быть нужной, быть поддержкой и помощью превратили её в тень президента. Для неё он был не больше, чем работой, лидером нации, а она должна была стать его правой рукой. У правой руки нет ни личной жизни, ни свободного времени, ничего. Только обязанности.
Кристина всегда выбирала правильных людей. Чутьё никогда её не подводило: в них чувствовался потенциал, они смогли бы изменить мир и сделать его лучше. Однако всех их объединяла вера в человечество, чем их окружение и пользовалось. Поэтому все они по прошествии времени совершали неправильные поступки, которые совершенно не вписывались в её картину мира.
***
После смерти Питера она стала осторожнее. Случайности не случайны. Не то чтобы она начала оглядываться через плечо, поддаваясь паранойе. Но каждое слово, каждая брошенная мимоходом фраза или почти искренняя улыбка настораживали её. Она просчитывала ходы наперед, пусть и не видела всего шахматного поля.
Кристина сильная и умная. Пусть она и была в какой-то степени пешкой, тенью президента и функцией Белого Дома, именно её ум и сила воли позволяли ей не приобретать вес, фактуру и объём на политической арене. И именно это спасло её во время переворота.
Единственное, что Кристина Галлахер знала наверняка, — она осторожная и исполнительная... и поэтому она всё ещё жива.
Название: Laissez-faire
Автор: fandom House of Cards 2014
Бета: fandom House of Cards 2014
Размер: драббл, 480 слов
Пейринг/Персонажи: сэр Фрэнсис Эркуорт/Мэтти Сторин
Категория: гет
Жанр: романтика, юмор
Рейтинг: PG
Примечание: вдохновлено песней Franz Ferdinand — "No You Girls"
Канон: британская трилогия
Для голосования: #. fandom House of Cards 2014 - "Laissez-faire"
Вытянув сигарету из неброского, но непременно дорогого портсигара, сэр Фрэнсис Эркуорт затягивается с легкой, мечтательной, небрежной — как вам угодно — усмешкой на губах, оттягивает появление скромного сизого колечка — чем, к сожалению, нельзя похвастаться в тяжелый век борьбы с приятными, хоть и бесспорно вредными привычками, — чуть стряхивает пепел и, расчетливо прикрыв глаза, бросает краткий взгляд на спутницу, предусмотрительно усаженную по другую сторону скромного столика с двумя чашками кофе, не успевшего остыть за несколько минут молчания и тщательного изучения друг друга. Мэтти Сторин, перспективная особа из газетенки «Chronicle», прилежно возвращает его взгляд, одаривает каверзной, томной улыбкой — и переходит к действиям, никак не связанным с предметом будущего интервью, в ходе которого ему необходимо отказаться от комментариев об истинных — точнее, ложных — обстоятельствах ареста недалекого братца премьер-министра за нарушение норм общества и трезвого рассудка, ей же — прилежно выслушать отказ и написать статью, тем самым оказавшись наивной и хорошенькой игрушкой в руках идейного наследника Макиавелли. Действительность, к несчастью, противоречит выверенным планам и взлелеянным мечтам, что свойственно для его возраста: претензии мисс Сторин бесстыдно начинаются с касания ногой к незащищенной щиколотке — чувствуя невольный холодок, он стряхивает пепел энергичнее, чем в прошлый раз, но все же медлит со спасительной затяжкой.
— Мэтти, — произносит он, излишне флегматично для нынешнего положения вещей, — я пригласил вас, кажется, на кофе.
Тонкий намек бессилен побороть пыл юности: не уделив достаточно внимания его словам, надежда журналистики переходит в наступление, слегка приподнимая штанину его брюк. Острая и щемящая тоска от поведения мисс Сторин, не достойного хваленой беспристрастности британской прессы, побуждает его бегло осмотреть манжету с роскошной запонкой, тем самым находя опору для пошатнувшейся свободы воли.
— Мэтти, — наигранно вздыхает он, не оставляя тщетных надежд все же заняться с ней политикой, — я, разумеется, польщен...
Умеренность ничуть не входит в планы молодой особы, привыкшей брать напором — как видимо, не только свежие сенсации; отказываясь от сигареты в пользу превентивного маневра, он чуть приподнимается и, пользуясь встречным порывом, оставляет на щечке Мэтти беглый поцелуй. Предложенный разумный компромисс между двумя позициями, впрочем, не прекращает жаркие дебаты: блеск и нищета парламента, сияющие пики государственных олимпов и эпосы критических статей, — все меркнет в крупных, притягательных глазах девицы, твердо решившей добиваться своего. Ответный поцелуй способен сбить рейтинги любых протестов: чуть дрогнув веками, он принимает поражение, любезно позволяя увлечь себя к ближайшему предмету мебели нужных пропорций — и ненавязчиво спасая пиджак от лишних складок или, положим, сорванных по недосмотру пуговиц. День, предназначенный для несколько иных свершений, грозит окончиться известным переходом ко внутренним делам — меланхолично выслушав все нарастающий стук сердца и заключая в долгожданные объятья томящийся стан журналистки, он, убежденный консерватор и сторонник laissez-faire1, некстати вспоминает о том, что ждет его внимания: верный Тим Стэмпер, увлеченно покусывая карандаш, выводит для начальства списки кандидатов на показательную порку — бедняга Коллингридж, расстроенный бессмысленностью братца, скользит по кабинету тенью шекспировского Ричарда2 — несколько свежих махинаций стынут на державной кухне — в то время, как хозяин политического кабаре все больше чувствует себя марионеткой, безнадежно запутавшейся в нитях своего же сердца, предательски захваченных мисс Сторин.
1 laissez-faire – исторический термин, означающий минимальное вмешательство государства в экономику.
2 имеется в виду трагедия Уильяма Шекспира «Ричард III», в которой будущий король безжалостно и методично избавляется от родственников.
Название: Игра без свеч
Автор: fandom House of Cards 2014
Бета: fandom House of Cards 2014
Размер: драббл, 428 слов
Пейринг/Персонажи: спойлерМайкрофт Холмс, сэр Фрэнсис Эркуорт
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: G
Краткое содержание: О судьбах двух охотников.
Примечание/Предупреждения: АУ; кроссовер c спойлерсериалом «Sherlock» (BBC)
Канон: британская трилогия
Для голосования: #. fandom House of Cards 2014 - "Игра без свеч"
Той ночью ему вспомнился старый негодяй — худое, изможденное лицо уставшего от жизни человека, способное мгновенно принять любое выражение, необходимое по протоколу, всплывало в помутненных мыслях подобно маске, которую он втайне желал примерить на себя, забыв о том, что редкие личины удается снять без лишней крови. Чуть воспаленные глаза, прозрачные, холодные, словно осколки двух зеркал, привыкших отражать друг друга, наблюдали за ним пристально и неотступно, смешивая настоящее и прошлое, память и боль среди невольной слепоты, которую он предпочел тусклому электрическому свету — он, привыкший видеть досье вместо людей, возможности вместо поступков и слабость вместо чувств, отчаянно желал забыться среди теней и вспомнить времена, когда огромный и враждебный мир хоть малой частью оставался для него загадкой, когда он ошибался не из-за промахов, но в бесконечных поисках себя — и, лишь достигнув цели, с ужасом увидел, что ему больше некуда идти, лишь защищать однажды взятую им высоту.
...Сэр Фрэнсис Эван Эркуорт был прекрасным охотником — он никогда не сомневался, ни до выстрела, ни после, и привык бросать лучшие кости лучшим гончим: юному рыжеволосому стажеру доставался хороший куш — он слишком рано перенял особенную бессердечную влюбленность в игру ради самой игры, которую бывший премьер-министр, искуснейший манипулятор и мерзавец редкостных пропорций, обратил в науку побеждать и брать любые цели, с удивительным изяществом оправдывая низость привычных ему средств. Не слишком ли он, новичок, привык ловить фальшивые улыбки, редкое похлопывание по плечу и прочие формы служебного внимания, весьма приятные своей особенной, искренней ложью, не признающей другой невинности и честности, нежели та, которая равняется наивности, — не он ли, зная всему цену, позволял себе платить вдвое и втрое больше ради сомнительного удовольствия сооружать фальшивые фасады размером с декорации Штрогейма1, скрыв за ними — пустоту?.. Не это ли лицо он видел в зеркалах предгрозового Лондона — витринах, за которыми таится жадное тщеславие, стеклах чужих автомобилей и осколках своих надежд: не превратился ли он сам в того, кто много лет назад погиб от пули, пущенной в безжалостное сердце по вине единственного человека, которого тот, может быть, любил?.. Не потому ли, оказавшись среди молчания пустой и необжитой комнаты, напоминавшей искусно декорированный склеп, он, преданный наследник искушенного наставника, с необъяснимой ясностью почувствовал себя прикованным к безжизненному телу родного брата, умирающим среди пустыни2, вымощенной тонкими усмешками, расчетливо проигранными спорами и одиночеством, виной которому он видел свои же безупречные намерения? Что же сорвалось с побледневших уст охотника, павшего жертвой собственной игры, — слово, имя, раскаяние или проклятие? Чем он окончил жизнь, в которой, по горькой и жестокой иронии, был обречен нести забвение и гибель тем, кто, вероятно, был ему дорог, — и не задел ли выстрел некогда невозмутимого юнца, заставив его повторить ошибки чужого прошлого в своем же будущем?..
1 Эрих фон Штрогейм – выдающийся режиссер немого кино, склонный, помимо прочего, использовать масштабные и дорогие декорации.
2 речь идет о фильме Эриха фон Штрогейма «Greed» (1924), снятом по мотивам романа американского писателя Фрэнка Норриса «McTeague»: в финале киноленты главный персонаж оказывается прикованным наручниками к убитому им же бывшему другу посреди Долины Смерти.
URL записиРазмышления за бокалом вина в поздний час
Профессиональное беспокойство
Dangerous animals
Белый Дом
Страх — это слабость?
When Things Explode
Laissez-faire
Игра без свеч
Название: Размышления за бокалом вина в поздний час
Автор: fandom House of Cards 2014
Бета: fandom House of Cards 2014
Размер: драббл, 749 слов
Пейринг/Персонажи: Клэр Андервуд, фоном - Фрэнк Андервуд/Гаррет Уокер
Категория: гет, преслэш
Жанр: character study
Рейтинг: G
Канон: ремейк
Для голосования: #. fandom House of Cards 2014 - "Размышления за бокалом вина в поздний час"
В доме темно. Только в спальне на втором этаже горит свет, дожидаясь Клэр, но она не собирается ложиться.
Клэр делает глоток вина, прокатывает его по языку. Красное сухое чуть вяжет, но сегодня она не против терпкости. Нотки чернослива и тонкий аромат осенних яблок — совсем не дурно.
Эту ночь она проводит в доме одна. Фрэнсис остался в Белом Доме вместе с президентом, чтобы довести до блеска новую стратегию. Клэр проговорила её с мужем ещё накануне, ему остаётся лишь аккуратно, словно слепого, подвести Гаррета Уокера к той же идее, выдав её за его собственную. Фрэнсис достиг в этом настоящего мастерства, так что Клэр совершенно спокойна за него. Тем не менее, она не может заснуть, и вино в её бокале сегодня налито отнюдь не для аромата.
Окно, выходящее во внутренний дворик, распахнуто. Снаружи прохладно, но ветра нет, разница температур совершенно не чувствуется, и Клэр не холодно даже в тонком шёлковом пеньюаре.
Она сидит на подоконнике, на правой стороне, куда обычно садится Фрэнсис. Впервые за долгие годы ей по-настоящему хочется закурить, но она сдерживает это слабовольное желание, как привыкла сдерживать подобные ему с юности. Фрэнсис порой идёт на поводу у капризов своего тела — на вкус Клэр, слишком часто, но она относится к этому снисходительно. Себе самой она послаблений не даёт никогда. Кто-то должен оставаться несгибаемым, чтобы другой мог позволить себе определённую гибкость, и Клэр не видит в этом ничего несправедливого. Ей нравится та роль, которую она сама себе отвела. Даже такие ночи, как сегодняшняя, наполненные фантомным запахом сигарет и одиноким ожиданием, горечь которого ей приходится запивать вином, являются просто частью этой роли.
Она представляет, как Фрэнсис сидит на диване в Овальном кабинете, бок о бок с президентом. Пиджаки и галстуки сняты, верхние пуговицы рубашек расстёгнуты, рукава небрежно закатаны. Стаканы с виски полны наполовину, но мужчины давно про них забыли, с головой погрузившись в работу. Гаррет порывисто подаётся вперёд, вытягивает из вороха бумаг на низком столе перед ними какой-то документ и принимается с жаром рассказывать своему вице-президенту неожиданную идею, пришедшую ему в голову. Фрэнсис улыбается, хватает Гаррета за плечо и оживлённо подхватывает за ним, словно эта мысль является для него действительно чем-то неожиданным. Клэр хорошо знает этот его доверительный жест на тонкой грани между неформальностью и фамильярностью — жест, который действует абсолютно на всех, как бы они ни относились к Фрэнку Андервуду. Она сама придумала его когда-то, много лет назад, во время их первой совместной кампании. Фрэнсис, конечно, добавил в него много от себя, и порой Клэр не может понять, что означает ладонь её мужа, ложащаяся на плечо его очередного собеседника, — неприкрытую угрозу, попытку успокоить и расположить к себе или осторожное соблазнение.
Её не беспокоят измены мужа. Её беспокоит то, что очередная его маленькая уступка своим слабостям может обернуться катастрофой и разрушить всё, что они так старательно строили на протяжении двадцати семи лет — четверть века, подумать только.
Конечно, Фрэнсис достаточно умён и осторожен, чтобы не допускать ошибок; она бы и не вышла за него замуж в противном случае. Но он рассказывал ей о том мальчике из его кадетской школы, Тиме Корбете — единственном факторе, который делал для Фрэнка пребывание в стенах школы чуть более терпимым. Клэр видела его всего раз и знает о нём совсем немного, но она не зря так долго оттачивала своё умение разбираться в людях. Конечно, после него у Фрэнсиса было много других, однако что-то в Гаррете Уокере неуловимо напоминает ей Тима Корбета, и это вызывает у Клэр смутное беспокойство, похожее скорее на недоброе предчувствие. Фрэнсис выбрал Гаррета и сделал ставку на него именно потому, что считал его слабым. Однако Клэр видит, как этот слабый, доверчивый человек с мягкой обаятельной улыбкой постепенно становится слепой зоной Фрэнсиса.
Жалость, которую Клэр мимолётно ощущает к президенту, ещё не знающему, что является будущей жертвой Фрэнсиса Андервуда, проходит так же быстро, как и появляется. Гаррет Уокер может быть наивным идиотом, слишком привыкшим полагаться на людей, но он всё равно опасен — именно потому, что является едва ли не единственным хорошим человеком на весь Вашингтон.
Впрочем, Фрэнсис всегда считал, что хорошие люди не предназначены для этого мира. Клэр согласна с ним в этом — как согласна почти во всём. Фантом Тима Корбета, воплотившийся в Гаррете Уокере, не станет препятствием на их пути, какие бы сентиментальные чувства он ни пробуждал в Фрэнсисе. Сентиментальность — это слабость, и Фрэнсис умеет с ней бороться.
Клэр поднимается с подоконника, выливает в раковину оставшееся в бокале вино и уходит в спальню. Она засыпает почти мгновенно — сном человека, который знает решение своих проблем, даже тех, которые ещё не успели стать проблемой.
Через месяц Гаррет Уокер подаст в отставку.
Курт Воннегут сказал бы: такие дела.
Клэр Андервуд просто улыбается.
Название: Профессиональное беспокойство
Автор: fandom House of Cards 2014
Бета: fandom House of Cards 2014
Размер: драббл, 486 слов
Пейринг/Персонажи: Зоуи Барнс, Джанин Скорски
Категория: джен, пре-фемслэш
Жанр: friendship
Рейтинг: G
Канон: ремейк
Для голосования: #. fandom House of Cards 2014 - "Профессиональное беспокойство"
— Ты это видела?
Джанин сдвинула в сторону пустые коробочки из-под китайского фастфуда и развернула ноутбук, показывая выведенную на экран статью. Зоуи резко подалась вперёд, но ей хватило одного быстрого взгляда, чтобы покачать головой:
— Пустышка. Я проверяла.
— Чёрт, это всё бессмысленная трата времени, — Джанин досадливо захлопнула ноутбук. — Мы можем искать хоть до скончания веков, а толку.
— Серьёзно? — Зоуи приподняла бровь. — После всех лет работы репортёром ты неожиданно считаешь сбор информации «бессмысленной тратой времени»?
— Он слишком осторожен.
— Он слишком самоуверен.
— И не зря! А вот у нас с тобой причин быть самоуверенными я что-то не вижу.
— Если ты передумала мне помогать, можешь проваливать, я переживу, — голос Зоуи стал жёстче.
Она раздражённо уткнулась в свой нетбук, привычно принявшись обкусывать ноготь. Зоуи сидела, как всегда, поджав под себя ноги и сгорбившись, отчего казалась ещё меньше ростом и напоминала скорее подростка, готовящегося к выпускным экзаменам, чем серьёзного журналиста. Джанин всегда раздражало это внешнее несоответствие, вводившее в заблуждение.
— Зоуи, — Джанин, вздохнув, подъехала со стулом ближе. — Послушай, тебе стоит отдохнуть. Я не призываю тебя сдаваться, — миролюбиво ответила она на злой взгляд Зоуи. — Но я думаю, что мы ищем не там. Андервуд ведёт свою игру уже много лет, даже с тем, что ты знаешь, мы всё равно очень далеки от цели. Нужно притормозить. Посмотреть по сторонам. Не сердись, — Джанин коснулась её руки.
Зоуи дёрнулась, словно желая разорвать контакт, но вместо этого как-то обмякла и, перевернув ладонь, переплела пальцы с Джанин.
— Я просто чувствую, что вот-вот найду, нужно просто постараться, приложить ещё немного усилий, ещё чуть-чуть, ещё вот столечко.
Она запрокинула голову и чуть сползла вниз, упираясь затылком с спинку кресла.
— Это сжигает меня изнутри. Стремление нащупать его слабое место, доказать, что он не так умён, как считает. Знаешь, мне плевать на справедливость, я просто...
— Ты просто играешь с ним в его же игру, — тихо перебила Джанин и сжала её ладонь другой рукой. — Это я тоже проходила.
— Правда? — Зоуи повернула лицо к ней, глядя недоверчиво снизу вверх. — По тебе и не скажешь.
— Это было давно. Я была очень азартна. И амбициозна. Но меня быстро обломали и предложили выбор: либо меня уничтожают, либо я отступаюсь и концентрируюсь на карьере. Я выбрала карьеру.
— Не знаю. Я бы не смогла выбрать.
— Да, — Джанин грустно улыбнулась, — ты бы не смогла выбрать. Поэтому я прошу тебя — будь осторожнее.
Зоуи помолчала, продолжая изучающе смотреть на неё.
— Ты ненавидела меня, когда мы работали в «Геральде».
— Ты была мелкой занозой в заднице, претендовавшей на моё место, но ничего из себя при этом не представлявшей.
— Сдалось мне твоё место, — возмутилась Зоуи.
— Да, вот поэтому ты мне и не нравилась, — Джанин рассмеялась.
— А теперь?
— Теперь я уже привыкла. Ты хороший журналист, Зоуи, — сказала она, посерьёзнев. — Очень хороший. Возможно, лучше, чем я. Но я боюсь, что об этом никто и никогда не узнает, если ты продолжишь копать под Андервуда.
— Какое тебе до этого дело?
Джанин мягко пожала плечами и погладила пальцем её ладонь, испытывая какое-то смутное сожаление, не поймёшь даже, о чём.
— Считай это профессиональным беспокойством.
Название: Dangerous animals
Автор: fandom House of Cards 2014
Бета: fandom House of Cards 2014
Размер: драббл, 456 слов
Пейринг/Персонажи: Фрэнк Андервуд/Зоуи Барнс
Категория: гет
Жанр: зарисовка
Рейтинг: G
Канон: ремейк
Для голосования: #. fandom House of Cards 2014 - "Dangerous animals"
Зоуи никогда не считала себя глупым и наивным котенком. Наоборот, ее способности хищно впиваться в информацию доказывали ей самой, что, да, безусловно, она серьезный конкурент в этом зоопарке людей. До львицы, конечно, далеко, но оставить болезненную и глубокую рану Зоуи могла с легкостью и грацией дикой кошки. Подойди поближе — шипение. Прикоснись нежнее — коготь уже впивается в кожу. Кровь везде, но только не на нежных пушистых лапках. Нет-нет, что вы. Таким красавицам пачкаться не позволено.
До какой-то поры Зоуи думала, что нужная ей информация сразу попадет ей в руки. Сначала приходилось присматриваться к тем, кто находил свой кусок мяса моментально, а затем журналистка поняла, что глядеть по сторонам, придумывать ложные попытки со стороны коллег украсть что-то у нее — всё это слишком непрофессионально и глупо. Лучше нестись вперед, сметая на своем пути попавшихся зевак. Такова жизнь, таковы правила игры. Что поделать, всем хочется есть. Только вот пробиваться наверх очень и очень сложно. Поэтому как не быть хищником, правда?
***
Когда Зоуи узнала о том, кто такой Фрэнк Андервуд, ей захотелось стать ближе. И не потому, что он вскружил ей голову своей статностью и решительностью. Конечно, нет. Дело было только в работе. Всю информацию, которую журналистка собирала на падальщиков, как она их называла, можно было выбросить в окно. Ничтожные адвокаты и конгрессмены меркли на фоне такого источника информации, как Фрэнк. О, этот Фрэнк, О, ЭТОТ ФРЭНК, — все, что можно было услышать в голове Зоуи. Вслух она ничего не произносила. А вдруг спугнет? Нет, лучше приблизиться к нему аккуратно и незаметно. Так, чтобы он ее не чувствовал. Не видел. Не хотел... приблизиться вплотную.
Не получилось.
Когда Зоуи сидела у него на коленках, он с легкостью водил рукой по ее спине. Затем смотрел в глаза, словно вот-вот расскажет ей то, что она хочет услышать, но в тот же момент с резкостью подхватывал ее на руки и кидал на постель. Неожиданно и больно, ну ничего. Бывает. И как вышло, что дикая кошка позволила это?
***
Кем же был Фрэнк? Гиеной, которая проскальзывала в любую грязную потасовку? Или львом, который охотился только ради того, чтобы выжить? И какая разница, что его лапы в крови, и это доставляет ему неимоверное удовольствие?
Зоуи никак не могла решить, но знала точно, что ни львы, ни гиены с дикими кошками не ладят. Представлять себя своенравной и всезнающей хищницей было проще, чем взглянуть в глаза настоящему зверю. Оставалось только приготовиться к бегству, чтобы не оказаться съеденной. Подсознание говорило, что это давно пора сделать, а руки все равно искали в кармане куртки телефон, чтобы позвонить Фрэнку и назначить встречу. Жертвы настолько нелогичны в своих поступках. Как жаль, что им кажется обратное.
Только когда Зоуи летела под колеса несущегося как гепард вагона поезда, она поняла, что уже убегать некуда. Ее догнали, растерзали и проглотили. Неужели такое случается с хищными кошками? Вряд ли.
Название: Белый Дом
Автор: fandom House of Cards 2014
Бета: fandom House of Cards 2014
Размер: драббл, 362 слова
Пейринг/Персонажи: Гаррет Уокер; упоминается Фрэнк Андервуд
Категория: джен
Жанр: character study
Рейтинг: G
Краткое содержание: Ему всегда здесь было неуютно.
Для голосования: #. fandom House of Cards 2014 - "Белый Дом"
В Белом Доме неуютно.
Он чувствует это в первую же ночь, которую проводит здесь. Гаррет не может заснуть. Он лежит, вслушиваясь в спокойное дыхание жены и тиканье настенных часов. За окном не слышно проезжающих машин, не лает соседская собака, не кричит что-то бессвязное случайный пьянчуга. В Белом доме тихо — ничто не должно нарушать покой лидера свободного мира.
Осторожно, чтобы не разбудить Патрицию, он покидает постель и, накинув халат, выходит из спальни.
За дверями президентских покоев дежурит телохранитель — не тот, который следовал за Гарретом по пятам весь день, а другой. У Гаррета теперь целый штат телохранителей, и к этому пока кажется невозможным привыкнуть.
Он жестом оставляет телохранителя на месте, но, пройдя несколько шагов по коридору, слышит, как тот негромко передаёт что-то по рации. Гаррет усмехается. Его уже никогда не оставят одного. Жилое крыло Белого Дома безлюдно по ночам, персонал давно спит, кроме повара и ночной горничной, дежурящих на кухне, но камеры наблюдения не дремлют никогда.
Он вспоминает, как оказался в Белом Доме впервые — много лет назад, со школьной экскурсией, как и многие другие. Тогда он просто крутил головой, с любопытством разглядывая всё вокруг, и отказывался верить учительнице, утверждавшей, что президенты с семьёй живут прямо здесь, в этом огромном здании. Ну в самом деле, как можно жить на работе? Ему и в голову не приходило, что однажды это будет его работа. Его жизнь.
Впрочем, неуютным Белый Дом показался ему ещё тогда. Хоть в этом Гаррет остался верен себе.
***
Инаугурацию Фрэнка Андервуда он смотрит по телевизору. Разумеется, опального бывшего президента никому и в голову не пришло пригласить на церемонию, Гаррет этого и не ждал, но чувство горечи никуда не девается.
В доме, в котором никто не жил больше года, сыро и холодно, даже несмотря на разожжённый камин. Когда всё закончится, они вернутся в Колорадо, пока же придётся потерпеть.
Фрэнк на экране уверенно улыбается. Он вообще весь излучает уверенность, обаяние и силу, олицетворяя собой всё то, что хотят видеть в своём президенте граждане Америки. Сильной стране нужен сильный лидер. Гаррет для этой роли, как оказалось, не подходил.
Он вспоминает, как уверенно Фрэнк чувствовал себя в качестве вице-президента, как решительно добивался своего, прибегая к самым разнообразным методам.
Возможно, думает Гаррет, такому человеку Белый Дом не покажется неуютным.
Название: Страх — это слабость?
Переводчик: fandom House of Cards 2014
Бета: fandom House of Cards 2014
Оригинал: Epictry - "Is Fear a Weakness?"; разрешение запрошено
Ссылка на оригинал: http://archiveofourown.org/works/686065
Размер: драббл, 604 слова в оригинале
Пейринг/Персонажи: Даг Стэмпер, Питер Руссо
Категория: джен
Жанр: character study
Рейтинг: PG
Краткое содержание: Обычный диалог в обычном месте.
Канон: ремейк
Для голосования: #. fandom House of Cards 2014 - "Страх — это слабость?"
Отвращение тихо спряталось под непроницаемой маской. Вспыхнув почти мгновенно, оно потребовало физического напряжения всего тела, чтобы не быть выпущенным наружу.
Его не волновали грязные подробности — не они вызывали это крутящее чувство в области диафрагмы. Кокаин, героин, алкоголь, проститутки — на всё это Стэмпер просто не обращал внимания. Совсем другое дело — слабость. Слабость он не переносил.
Он спокойно посмотрел Руссо в глаза и лёгким кивком предложил тому продолжать. Ему нужно было, чтобы Руссо говорил, и не лишь бы что, а то, что было нужно Стэмперу. Впрочем, в глубине души он понимал, что никакие звуки, произнесённые Руссо, не изменят отношения к нему. И тем не менее, невзирая на собственные инстинкты, бывшие его единственной религией, он слушал подрагивающий, сбивающийся и переполненный эмоциями голос, впитывая каждое слово.
Чёртов Питер Руссо никогда не смог бы стать чем-то большим, чем просто пешкой — восполнимой и приемлемой потерей. Стэмпер не находил в себе жалости к нему, месяц за месяцем, неделю за неделей, день за днём вынужденный выслушивать его откровения и признания в провалах и ошибках. Фрэнк Андервуд называл их слабостями, но Стэмпер не мог с ним согласиться — про себя, разумеется. Нельзя сказать, что Питер Руссо обладал незаметными недостатками, или слабо заметными недостатками, или просто несколькими из них. У него были свои моменты раскаяния и сожаления, и он порой проявлял трогательную готовность к самопожертвованию, которые могли бы компенсировать недостаток твёрдости.
Стэмпер сидел за маленьким столиком напротив Руссо, не отрывая от него взгляда, внимательно наблюдая за тем, как уважаемый конгрессмен ковыряет ногти, пытаясь сформулировать свою мысль. Он ненавидел Руссо не за какие-то конкретные черты характера и не из каких-то побуждений, свойственных более благородным людям. Стэмпер ненавидел его за то, что тот бездарно тратил время — время Стэмпера и своё собственное, — и был при этом совершенно жалок. Стэмпер ненавидел его за потребность в сильной руке, которая помогала бы ему решать мимолётные потребности и сдерживать слабости, которая вела бы его и направляла. Главы предвыборной кампании и собственного жизненного опыта Руссо для этого было недостаточно.
— Послушай, — заметил Стэмпер, перебивая Руссо на середине его жалкой, полной саможаления тирады. — Перестань думать. Просто действуй.
Вероятно, испытываемое им отвращение в этот момент всё же вырвалось из-под контроля, промелькнув в его взгляде мрачным обещанием чего-то нехорошего, что могло случиться с Руссо, если бы тот произнёс хоть одно слово в том же духе. Стэмпер сидел неподвижно и молча, продолжая смотреть в глаза; Руссо нервно облизнул губы и, отведя взгляд, уставился на свой стакан. Глубоко вздохнув, он шумно выдохнул.
Стэмпер представил, как Руссо стоит перед ним на коленях, потея и, возможно даже, всхлипывая или сдерживая жалкие, умоляющие рыдания. Он представил, как дуло пистолета прижимается ко лбу Руссо, ровно посередине лба, над выпученными глазами, между взмокших бровей. Он не воображал, что нажимает на спусковой крючок, но в его воображении звучал сухой звук выстрела, лужа мочи растекалась вокруг тела Руссо, упавшего на холодный бетонный пол.
Стэмпер моргнул и потянулся за своим стаканом; сделав глоток ледяной воды, он спрятал усмешку, проскользнувшую по его губам.
— Ты в порядке? — спросил он Руссо.
Тот поднял взгляд, оторвавшись от изучения стола, или стакана, или собственных рук — что бы он там ни разглядывал, пытаясь спрятаться от неприятного холода в глазах Стэмпера, заставившего его почувствовать себя неловко.
— Да, в порядке… наверное.
Название: When Things Explode
Автор: fandom House of Cards 2014
Бета: fandom House of Cards 2014
Размер: драббл, 510 слов
Пейринг/Персонажи: Кристина Галлахер, упоминаются Питер Руссо, Гаррет Уокер
Категория: джен
Жанр: character study
Рейтинг: G
Примечание/Предупреждения: упоминание смерти персонажа, писалось под UNKLE — When Things Explode
Канон: ремейк
Для голосования: #. fandom House of Cards 2014 - "When Things Explode"
Кристина устало откинулась в кресле, медленно растирая пальцами переносицу. В последнее время она часто засиживалась за компьютером допоздна — много работы. С того дня, как она увидела на экране фотографию Питера в черной рамке и краткие сводки его провалившейся кампании — его провалившейся жизни, — усталость преследовала её. Отражалась в покрасневших глазах и в синяках под глазами, которые она старательно маскировала. С того дня прошло чуть больше трёх месяцев, и за это время Кристина буквально похоронила себя вместе с Питером — под работой. Быстрее, выше, сильнее — что угодно, лишь бы утонуть в забвении. Кукольно-красивая, безупречно милая, профессионал своего дела. Лишь глаза выдавали её, поблескивая сталью.
Ей казалось, что она практически умерла после смерти Питера. Суицид вписывался в характер Руссо — так думали все. Он сломался, не выдержал, не смог перешагнуть через бессилие и бесполезность самого себя. Так думали все, но не Кристина. Ей казалось, что ещё чуть-чуть, и они смогут. Они вытянут Питера из трясины его слабостей, губительных пристрастий, они смогут переступить через его слабоволие и станут сильнее, выше.
После смерти Питера она стала бояться. Чем выше поднимаешься, тем больнее падать. Глубоко в её подсознании зародилась мысль, что в момент его смерти он был не один, и незнание впивалось в неё когтями, не давая сделать и вдоха. С каждым днём всё сложнее было игнорировать то, как наигранно и снисходительно улыбались ей все вокруг. В каждом втором она видела предателя, в каждом третьем — убийцу. Приходя домой, она неряшливо скидывала с себя слои одежды, вместе с ними снимая с себя учтивость, улыбки, маски, и растворялась во времени, часами лежа в ванной. В голове не раз мелькала мысль опуститься ниже уровня воды и задержать дыхание... Через минуту, задыхаясь, она выныривала из воды, протрезвев.
«Это моя вина».
Кристина часто думала о том, что упустила тот момент, когда он сорвался вновь, не доглядела, не смогла удержать его. Именно чувство вины, подтачивающее её изнутри, смотивировало перевестись в аппарат президента, стать ближе к Уокеру. Нереализованная необходимость быть нужной, быть поддержкой и помощью превратили её в тень президента. Для неё он был не больше, чем работой, лидером нации, а она должна была стать его правой рукой. У правой руки нет ни личной жизни, ни свободного времени, ничего. Только обязанности.
Кристина всегда выбирала правильных людей. Чутьё никогда её не подводило: в них чувствовался потенциал, они смогли бы изменить мир и сделать его лучше. Однако всех их объединяла вера в человечество, чем их окружение и пользовалось. Поэтому все они по прошествии времени совершали неправильные поступки, которые совершенно не вписывались в её картину мира.
***
После смерти Питера она стала осторожнее. Случайности не случайны. Не то чтобы она начала оглядываться через плечо, поддаваясь паранойе. Но каждое слово, каждая брошенная мимоходом фраза или почти искренняя улыбка настораживали её. Она просчитывала ходы наперед, пусть и не видела всего шахматного поля.
Кристина сильная и умная. Пусть она и была в какой-то степени пешкой, тенью президента и функцией Белого Дома, именно её ум и сила воли позволяли ей не приобретать вес, фактуру и объём на политической арене. И именно это спасло её во время переворота.
Единственное, что Кристина Галлахер знала наверняка, — она осторожная и исполнительная... и поэтому она всё ещё жива.
Название: Laissez-faire
Автор: fandom House of Cards 2014
Бета: fandom House of Cards 2014
Размер: драббл, 480 слов
Пейринг/Персонажи: сэр Фрэнсис Эркуорт/Мэтти Сторин
Категория: гет
Жанр: романтика, юмор
Рейтинг: PG
Примечание: вдохновлено песней Franz Ferdinand — "No You Girls"
Канон: британская трилогия
Для голосования: #. fandom House of Cards 2014 - "Laissez-faire"
Вытянув сигарету из неброского, но непременно дорогого портсигара, сэр Фрэнсис Эркуорт затягивается с легкой, мечтательной, небрежной — как вам угодно — усмешкой на губах, оттягивает появление скромного сизого колечка — чем, к сожалению, нельзя похвастаться в тяжелый век борьбы с приятными, хоть и бесспорно вредными привычками, — чуть стряхивает пепел и, расчетливо прикрыв глаза, бросает краткий взгляд на спутницу, предусмотрительно усаженную по другую сторону скромного столика с двумя чашками кофе, не успевшего остыть за несколько минут молчания и тщательного изучения друг друга. Мэтти Сторин, перспективная особа из газетенки «Chronicle», прилежно возвращает его взгляд, одаривает каверзной, томной улыбкой — и переходит к действиям, никак не связанным с предметом будущего интервью, в ходе которого ему необходимо отказаться от комментариев об истинных — точнее, ложных — обстоятельствах ареста недалекого братца премьер-министра за нарушение норм общества и трезвого рассудка, ей же — прилежно выслушать отказ и написать статью, тем самым оказавшись наивной и хорошенькой игрушкой в руках идейного наследника Макиавелли. Действительность, к несчастью, противоречит выверенным планам и взлелеянным мечтам, что свойственно для его возраста: претензии мисс Сторин бесстыдно начинаются с касания ногой к незащищенной щиколотке — чувствуя невольный холодок, он стряхивает пепел энергичнее, чем в прошлый раз, но все же медлит со спасительной затяжкой.
— Мэтти, — произносит он, излишне флегматично для нынешнего положения вещей, — я пригласил вас, кажется, на кофе.
Тонкий намек бессилен побороть пыл юности: не уделив достаточно внимания его словам, надежда журналистики переходит в наступление, слегка приподнимая штанину его брюк. Острая и щемящая тоска от поведения мисс Сторин, не достойного хваленой беспристрастности британской прессы, побуждает его бегло осмотреть манжету с роскошной запонкой, тем самым находя опору для пошатнувшейся свободы воли.
— Мэтти, — наигранно вздыхает он, не оставляя тщетных надежд все же заняться с ней политикой, — я, разумеется, польщен...
Умеренность ничуть не входит в планы молодой особы, привыкшей брать напором — как видимо, не только свежие сенсации; отказываясь от сигареты в пользу превентивного маневра, он чуть приподнимается и, пользуясь встречным порывом, оставляет на щечке Мэтти беглый поцелуй. Предложенный разумный компромисс между двумя позициями, впрочем, не прекращает жаркие дебаты: блеск и нищета парламента, сияющие пики государственных олимпов и эпосы критических статей, — все меркнет в крупных, притягательных глазах девицы, твердо решившей добиваться своего. Ответный поцелуй способен сбить рейтинги любых протестов: чуть дрогнув веками, он принимает поражение, любезно позволяя увлечь себя к ближайшему предмету мебели нужных пропорций — и ненавязчиво спасая пиджак от лишних складок или, положим, сорванных по недосмотру пуговиц. День, предназначенный для несколько иных свершений, грозит окончиться известным переходом ко внутренним делам — меланхолично выслушав все нарастающий стук сердца и заключая в долгожданные объятья томящийся стан журналистки, он, убежденный консерватор и сторонник laissez-faire1, некстати вспоминает о том, что ждет его внимания: верный Тим Стэмпер, увлеченно покусывая карандаш, выводит для начальства списки кандидатов на показательную порку — бедняга Коллингридж, расстроенный бессмысленностью братца, скользит по кабинету тенью шекспировского Ричарда2 — несколько свежих махинаций стынут на державной кухне — в то время, как хозяин политического кабаре все больше чувствует себя марионеткой, безнадежно запутавшейся в нитях своего же сердца, предательски захваченных мисс Сторин.
1 laissez-faire – исторический термин, означающий минимальное вмешательство государства в экономику.
2 имеется в виду трагедия Уильяма Шекспира «Ричард III», в которой будущий король безжалостно и методично избавляется от родственников.
Название: Игра без свеч
Автор: fandom House of Cards 2014
Бета: fandom House of Cards 2014
Размер: драббл, 428 слов
Пейринг/Персонажи: спойлерМайкрофт Холмс, сэр Фрэнсис Эркуорт
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: G
Краткое содержание: О судьбах двух охотников.
Примечание/Предупреждения: АУ; кроссовер c спойлерсериалом «Sherlock» (BBC)
Канон: британская трилогия
Для голосования: #. fandom House of Cards 2014 - "Игра без свеч"
Той ночью ему вспомнился старый негодяй — худое, изможденное лицо уставшего от жизни человека, способное мгновенно принять любое выражение, необходимое по протоколу, всплывало в помутненных мыслях подобно маске, которую он втайне желал примерить на себя, забыв о том, что редкие личины удается снять без лишней крови. Чуть воспаленные глаза, прозрачные, холодные, словно осколки двух зеркал, привыкших отражать друг друга, наблюдали за ним пристально и неотступно, смешивая настоящее и прошлое, память и боль среди невольной слепоты, которую он предпочел тусклому электрическому свету — он, привыкший видеть досье вместо людей, возможности вместо поступков и слабость вместо чувств, отчаянно желал забыться среди теней и вспомнить времена, когда огромный и враждебный мир хоть малой частью оставался для него загадкой, когда он ошибался не из-за промахов, но в бесконечных поисках себя — и, лишь достигнув цели, с ужасом увидел, что ему больше некуда идти, лишь защищать однажды взятую им высоту.
...Сэр Фрэнсис Эван Эркуорт был прекрасным охотником — он никогда не сомневался, ни до выстрела, ни после, и привык бросать лучшие кости лучшим гончим: юному рыжеволосому стажеру доставался хороший куш — он слишком рано перенял особенную бессердечную влюбленность в игру ради самой игры, которую бывший премьер-министр, искуснейший манипулятор и мерзавец редкостных пропорций, обратил в науку побеждать и брать любые цели, с удивительным изяществом оправдывая низость привычных ему средств. Не слишком ли он, новичок, привык ловить фальшивые улыбки, редкое похлопывание по плечу и прочие формы служебного внимания, весьма приятные своей особенной, искренней ложью, не признающей другой невинности и честности, нежели та, которая равняется наивности, — не он ли, зная всему цену, позволял себе платить вдвое и втрое больше ради сомнительного удовольствия сооружать фальшивые фасады размером с декорации Штрогейма1, скрыв за ними — пустоту?.. Не это ли лицо он видел в зеркалах предгрозового Лондона — витринах, за которыми таится жадное тщеславие, стеклах чужих автомобилей и осколках своих надежд: не превратился ли он сам в того, кто много лет назад погиб от пули, пущенной в безжалостное сердце по вине единственного человека, которого тот, может быть, любил?.. Не потому ли, оказавшись среди молчания пустой и необжитой комнаты, напоминавшей искусно декорированный склеп, он, преданный наследник искушенного наставника, с необъяснимой ясностью почувствовал себя прикованным к безжизненному телу родного брата, умирающим среди пустыни2, вымощенной тонкими усмешками, расчетливо проигранными спорами и одиночеством, виной которому он видел свои же безупречные намерения? Что же сорвалось с побледневших уст охотника, павшего жертвой собственной игры, — слово, имя, раскаяние или проклятие? Чем он окончил жизнь, в которой, по горькой и жестокой иронии, был обречен нести забвение и гибель тем, кто, вероятно, был ему дорог, — и не задел ли выстрел некогда невозмутимого юнца, заставив его повторить ошибки чужого прошлого в своем же будущем?..
1 Эрих фон Штрогейм – выдающийся режиссер немого кино, склонный, помимо прочего, использовать масштабные и дорогие декорации.
2 речь идет о фильме Эриха фон Штрогейма «Greed» (1924), снятом по мотивам романа американского писателя Фрэнка Норриса «McTeague»: в финале киноленты главный персонаж оказывается прикованным наручниками к убитому им же бывшему другу посреди Долины Смерти.